– Не мне, мой король, менять традиции нашего королевства, если само время доказало их полезность! – голос у епископа Альбина был задумчивым и даже немного печальным, но спокойным. – Жители нашего города добры, а обычай, который предстоит соблюсти принцу Кевину, сделает их ещё добрее.
Король Лугайд Катгабайл согласно кивнул ему в ответ, а епископ поднялся из-за стола и подошёл к окну. Старый священник задумчиво взирал на раскрывшиеся перед ним пейзажи, глубоко задумавшись и поглаживая рукой длинную седую бороду. Наступали сумерки, но из окна Восточной башни ещё можно было отчётливо различить далёкие горы. Солнце, скрываясь за западными лесами, посылало последние лучи на восток и окрашивало горные вершины в кровавые, густо-багряные тона. Да, внешне старый служитель церкви был совершенно спокоен, но в глубине души – взволнован и опечален. Хотя повод для тревоги, что ни говори, был не слишком весомым.
«В своё время, – подумал старик, – я точно так же волновался за Лугайда, но все закончилось хорошо. И даже когда он предпринял ту свою безумную выходку, пострадали близкие ему люди, но он сам вернулся домой живым и здоровым. А ведь Кевин не отправляется в Запретные Земли, не участвует в своей первой битве, так зачем зря тревожиться?»
– А потому, – заключил он и свою речь, и свои размышления, – нужно позвать мальчика и всё ему рассказать.
– Да, отец мой.
Король подошёл к двери и отдал распоряжение ожидавшему за ней слуге. А епископ оторвал взгляд от далёких горных пейзажей и посмотрел на простёршийся под стенами королевского замка город. Люди на улицах торопились возвратиться домой до наступления темноты, которая густела с каждой минутой. Шум голосов стихал. Рынок опустел. В редких невысоких домах зажигались свечи и лучины.
«Уже через несколько дней Кевин будет стучать в двери этих домов, – вновь с грустью подумал Альбин. – И кто знает, какая из них отворится перед ним. А потом я целый год буду лишён права хоть что-либо изменить в его судьбе, как бы она ни сложилась… Собственно, я уже лишен этого права. Но ничего не поделаешь».
Тревожился за сына и король Лугайд Катгабайл, даром, что сам в свое время достойно исполнил старинный обычай.
– Может, перед тем, как давать советы и наставления Кевину, вы и мне что-нибудь посоветуете? – обратился он к епископу. – Всё ли мы учли и обговорили?
– А что нам ещё обговаривать? – ответил епископ. – Мне это не впервой, тебе тоже, а Кевин справится, он молодец. О его жизни в монастыре можешь не беспокоиться, но что касается выбора приемных родителей, то я бы хотел, чтобы он начал поиски новой семьи с улицы Оружейников.
– Не иначе, кого-то там ему уже присмотрели? – усмехнулся король.
– Присмотрел, – честно ответил епископ. – Но обычай, установленный епископом Нинианом*, менять не стану, и тебя об этом просить не буду, как бы я ни волновался.
– А что за люди? – поинтересовался Лугайд.
– Весьма достойные. Поселились они на улице Оружейников не так давно, а прибыли к нам из далёкой южной страны Иберии. Ты помнишь, что церковные дела заставили меня полтора года назад отправиться к нашим приморским соседям в Альт Клут**. Произошли очередные недоразумения между тамошними христианами и язычниками, но, пользуясь нашей дружбой с королем Локрином, мне удалось все быстро и мирно уладить. Впрочем, это не важно. Важно то, что именно там я их и повстречал, измученных и несчастных, только что покинувших торговый корабль. Какие-то бедствия заставили иберийцев оставить родину, однако подробностей об этом я не знаю. Все их деньги ушли на путешествие, местные наречия им были неизвестны, и они пытались просить у прохожих помощи и совета на латинском языке. То, что они знали латынь, дало нам возможность познакомиться. Я предложил им отправиться в наш город и дал немного денег для того, чтобы здесь обжиться. Прошло немного времени, и я увидел, что люди эти оказались Господним подарком для нашего королевства.
В семье их трое. Отец – Родерик, прекрасный мастер, владеющий неизвестными для наших оружейников секретами изготовления доспехов и кольчуг. Получаются они у него более лёгкими и прочными, чем у других. Благодаря этому ремесло его стало приносить немалую прибыль, так что пару месяцев назад они смогли покинуть пригородную хижину и поселиться в уютном доме на улице Оружейников. Кроме того, Родерик пришёл ко мне и вернул полученные когда-то от меня средства. А когда я стал возражать, заявил, что это пожертвование, и что я просто обязан употребить их во славу Божью и для пользы людей. Кстати, ваши советники, Лионель и Мерл, тоже приобрели себе его кольчуги.
– Да, я что-то слышал от них об этом оружейнике, – заметил король.
– Многие о нём уже слышали, – сказал епископ и продолжил:
– Что касается жены Родерика, то зовут её Корнелией, и сама она – иберийская римлянка. Признаться, я редко встречал женщину настолько мудрую и благочестивую. Как и положено христианской жене, она домовита и скромна, не многоречива. Достаточно зайти к ним в дом, чтобы убедиться в её достоинствах как супруги и хозяйки. Следуя вместе завету святого апостола Павла***, они любят друг друга и в послушании и благочестии растят своего сына Мигела. Я расспрашивал о них наших горожан, и все утверждают, что никогда не видели Родерика пьянствующим в таверне (хотя человек он вполне себе компанейский), а Корнелию – бранящейся с соседками. Но в церкви я вижу их в каждый воскресный день – внимающими проповеди, приходящими к исповеди и принимающими святое причастие. И, если быть кратким, то люди эти справедливы, любят дела милосердия и смиренно и мудро ходят пред Богом своим.
Король кивнул и, улыбнувшись, промолвил:
– Да, отец мой. Похоже, что это и впрямь весьма достойные люди. Я даже немного жалею о том, что мы не можем просто отдать Кевина им на воспитание, как поступили бы в соседних королевствах или в Ирландии. Но есть вероятность, что он сам выберет их дом, начав искать пристанище на улице Оружейников. Потому я одобряю ваше решение.
– Есть и другая вероятность, – немного помрачнел епископ. – Что он остановится в доме Габура, братца кожевника Шеймуса, которого ты не так давно приказал казнить.
Король тоже нахмурился. Полгода назад кожевник Шеймус насмерть забил принятого им в дом паренька, хотя и знал, что все мальчики, участвующие в исполнении обычая, находятся под покровительством самого короля, родные они ему дети или нет. Некоторые говорили, что Шеймус сделал это, будучи пьяным, другие – что с досады, поскольку достоверно убедился, что ребёнок, которого он принял к себе, простой бедолага, а не королевский сын. Но настоящая причина заключалась в том, что был он жадным и злобным человеком. И Лугайду было известно, что родной брат Шеймуса Габур далеко от него не ушел и пользовался в городе дурной славой за свой скверный нрав, хотя и слыл неплохим мастером.
– Да, мы рискуем, – только и промолвил король.
Епископ Альбин смотрел в ночную тьму, а с другого конца города на него смотрели окна монастыря, с которым была связана почти вся его сознательная жизнь. Там братья-монахи заканчивали свои дневные труды, дочитывали и дописывали последние строчки, приводили в порядок скриптории, завершали молитвы и благочестивые беседы. Он увидел, как в окнах приюта для странников погас свет. Там засыпали двадцать выкупленных из рабства мальчиков, сытых и отдохнувших, забывающих, насколько это возможно, ужасы прошлого. Завтра к ним присоединится Кевин. А через неделю они вместе пойдут по городским улицам и будут искать пристанище в домах совершенно незнакомых им людей. Но не стоит сейчас говорить о том, какие трудности и опасности их будут подстерегать, умножая отцовские тревоги короля Лугайда.
Епископ заставил себя усмехнуться:
– Риск есть всегда и во всем. Любая ваша охота – уже весьма опасное происшествие, что говорить о военных тренировках или о настоящей войне... Но ведь вам, Катгабайлам, только и подавай приключения!
Голос у него был ровный, усмешка искренняя, но короля ему было не обмануть.
«Вот он, наш епископ», – думалось Лугайду. – «Тот человек, который пять лет жил среди диких пиктов****, проповедуя им Веру Христову, и бесстрашно упрекал разнузданные шайки работорговцев за их гнусное ремесло. Тот, кто отправлялся в далёкие земли, чтобы раздобыть ценные книги, и своими руками ухаживал за умирающими от морового поветрия людьми королевства, не боясь заразиться. Кто под стрелами врагов стоял возле сражающихся воинов во время дедовских, отцовских, да уже и моих войн, готовый при первой необходимости оказать помощь раненому или исповедовать умирающего ратника. И который так тревожится из-за того, что мой сын на год покинет отцовский кров…».
В эту минуту в дверь постучали.
* Епископ Ниниан – легендарный шотландский святой IV века, проповедовал христианство на севере Британии.
** Альт Клут – бриттское королевство на юго-западе Шотландии в послероманский период. Западной границей этому королевству служило Ирландское море, поэтому в книге «Легенда о Каменном Мигеле» Альт Клут часто именуется «Приморским королевством».
*** Христианский апостол. См. комментарии в конце книги.
**** Пикты – народ, который в описываемый период заселял Северную Британию (территорию современной Шотландии).
Информация от автора: Книга "Легенда о Каменном Мигеле" полностью опубликована мультимедийным издательством Стрельбицкого. Приобрести электронный вариант можно в магазине Андронум – книжном гипермаркете для мобильных устройств. Ниже приведены ссылки, которые облегчат поиск всех частей книги:
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Забытые Двери - Fylhbfyjd Gfdtk Не совсем в формат сайта.История создания такова 6долго и упорно пытался пробить рубрику "Мегаполис в печатном издании,на Родине не приняли,просил случайных знакомых передать в издания их города,но ответа не поступало,пробивался через коммерческие издания ,отчего приходилось работать сутки через день,недавно послал в листудию "Белкин " с нижеследующей исповедью:
Исповедь Фореста Гампа
Повторю телефон Димы. Не знаю настолько уж он знаменит вм вашем
> ВУЗе ,сколь себя обрисовывает...89272864201.Познакомились мы так:
> работал на заводе ,сходил с ума от первой поздней любви (в
> 22!!!года),писал на станке безграмотные стихи и брал дни в счёт отпуска для поездок на историческую Родину. Услышал ,что некто Дима Першин устраивает вечер памяти
> поэта-земляка Седова. У Александра Палыча Седова трагическая
> судьба-выкормыш А Н Калашникова ,будучи актёром ,он много колесил по
> стране ,потом оказался на Родине ,спился ,опустился до ДД на базарном
> радио ,к 40 ни семьи ,ни кола ,ни двора ,накушался таблеток ,опочил ,
> горя не выдержала старуха -мать ,выносили 2 гроба .Известности поэта
> он не сыскал и после смерти ,вспоминают лишь кучка людей. Я долго
> искал сборник этого автора ,удалось купить брачок в
> типографии. Читая ,плакал :я нал уже какие эмоции порождают подобные
> строки. Потом узнаю ,Дима устраивает литобъеденение . Сходил, не
> привычный к подобному ,чувствовал себя не в своей тарелке: какие -то
> старики обсуждают стихи о УХЕ ИЗ КОТА .Дима предложил поступать в
> Литературный ,разбередив старые раны – ведь мечтал об этом с д\с . А тут у меня начались домашние
> проблемы ,больницы. За это время сей литсоюз распался. Одного старика
> муж сей пихал в местный журнал ,со мной занимался по субботам ,пихая в
> Литературный. Группу инв-ти я не получил -не было взяток ,устроиться
> со справкой на лёгкий труд -нереально ,первая любовь не и без моей помощи поступила в медучилище и вышла замуж ,а я оказался в Церкви, где один священник посулил помощь в получении образования. В это время
> он поминал Бикмуллина (мужик пахал на мебельном комбинате ,после
> смерти выяснилось, что -академик. Вроде ,его труд защитили как
> диссертацию ,а потом издали книгой под чужим именем, вроде выпивал от
> этого, а потом сердце не выдержало.)На этом вечере познакомился с
> Лёшей Куприяновым -я давно предлагал Диме пообщаться с ним, но тот
> орал, что рабочие- быдло, мордовский эпос в зачаточном
> состоянии, православные –лукавые ,а в самиздате 90х все
> графоманы ,а я –эгоист ,фаталист и интроверт. Мнение ,что написание некрологов коммерчески выгодно меня
> коробило Раз так достал, что я читаю ненужную литературу, что я
> приволок ему кипу своих книг- Золю, Бальзака и Стельмаха "Думу о
> тебе",после чего он стал их читать. А меня познакомил С
> произведениями Саши Соколова И вот Дима, обозначающий меня
> эгоистом, интровертом ,шизофреником, достоевским и прочая заявляется ,в
> Храм, выдёргивает меня во время службы из Алтаря ,обозначает
> мракобесом, упрямым мордвином ,пугает депрессией, что Церковь меня испортит, там всех пугают адом придирается к
> обуви. потом заявляется через 3дня с думой, что мне надо в
> семинарию. Потом в день когда мне надо было уже быть в Литературном
> через общую знакомую интересовался моей судьбой .НО то что он
> отправил оказалось не добирающем положенного объёма, а он любил в моих
> строках выдёргивать любые зачатки духовного. Я заработал, послал то что сам
> хочу и как хочу -и прошёл...Тут умер священник ,отчего я не поехал в Москву после вызова из Литературного. У гроба его мы встретились с Димой , тогда ещё с косичкой. Я не поехал и после второго вызова –всё надеялся, не смотря на отсутствие возможностей ,сперва чего –то достичь. Потом мы не виделись. я полностью был в
> ауре православия -и то было самым лучшим временем моей жизни. Видел
> его редко и случайно, знал что в музыкалке ставит голос, раскручивает
> свою группу .У мызшколы советовал о снятии полдома у старухе в Пензе и устроиться педагогом ,а ещё искренне радовался,что я не испорчен Церковью .А я уже побывал в Монастыре,где не получил благословения на творчество,пытался уйти из Церкви и написал психологическую работу (www.serbin1.narod.ru ),кою, не смотря на заверения препода никуда до сих пор не пристроил, ибо это считается неугодным Богу. Раз пересёкся с ним на квартире его мамы, где он жил
> после нового развода ,он вспоминал мою обувь, из-за которой на меня не
> посмотрят девушки. Знал бы как смотрели когда в дедовых обносках
> ходил до 20 лет...Дима продолжал ставить театральные зрелища ,на которые я не ходил, т. к. чувствую себя в подобной атмосфере не в своей тарелке. А потом окончательно ушёл из Церкви ,т .к. там пытались склонить на свою сторону ,а я не хотел отрекаться от творчества. Дальше я болтался по городу. Тут предложили это место
> корреспондента , хотелось заявит о нём ,встретились Он позвонил в
> редакцию и наорал в трубку .Рассказывал о первых шагах в инете, звал
> с собой. Написанную статью он привычно потерял, написал новую .Многим
> людям рекомендовал его, да весь литгород тащил за свой счёт в сеть .Но
> у Димы ежедневно меняется мнение .Он ничего не помнит -2жена как -то
> его стабилизировала ,а сейчас некому. Ходил я каждый день в этот
> салон и рассказывал адресатам, какие проблемы не позволяют переслать
> Диме свои вирши .А б\п он и не будет. Он восстанавливал литклуб
> ,скачивал материалы ,находил идеи -он терял и забывал Пошёл потом на
> мойку .Надеясь, что пробью рубрики о таких Димах в молодёжках и буду получать гонорары
,да их порадую ,Дим этих.. После Церкви я ,вообще, долго болтался по низко оплачиваемым работёнкам ,на которые не каждый и пойдёт. Иногда я не мог даже содержать майл , не раз закрывал ящик и пользовался обычной почтой. Зряплата когда не дотягивала и до 1- 2 тысяч рублей, сшибал в Церкви, но тупо тратился на сеть ,пытаясь выйти на диаспору афророссиян и самиздатчиков 90х,что разбегались от меня как от бабайки дети. Нередко меня убеждали, что мои попытки чего –то достичь нереальны ,а я продолжал идти вперёд. Так однажды я узнал о Иноке Всеволоде и долго надеялся, что он поможет пробиться в творчестве ,что ,конечно же ,не кормит ,а разоряет, особенно когда комп недоступнее летающей тарелки. Зашивался ,звонил ему чуть не каждый день, просил передать фото
> для оформления наборщикам, не пришёл ,в салоне подготовил папку, где
> разжевал куда и что ,не пришёл .»З.Двери» вышли на Кружевах
> -предъявил ,что ничего не показывал Потом издал уже без оформления в
> Крае Городов, отнёс его маме экз ,он его потерял. После мойки оказался в Пту,выходило меньше поди даже500 в месяц .В это время переписывался с одной девчонкой ,долго и подробно. И даже пригласил в Дивеево. Но она видела это смешным и глупым, обозначала меня наивным, эгоистом, говорила ,что использую людей и что она – не цветочек аленький и согласна пойти официанткой в ночной клуб, чтоб быть честнее. Но она ,не подозревая, вернула меня в Храм, откуда я ушёл и как прихожанин. Потом, ковыряясь в церковной грядке ,я встречу девушку, что из- за проблем с трудоустройством долго отирается при Храме за паёк. Мне она западёт душевными качествами .Однажды мы долго будем стоять в подъезде, она будет рассказывать скольких ухожёров отшила ,т. к. мечтает стать монахиней, и лишь тогда я пойму насколько смешно и глупо выглядел в переписке ,которую прекратил, кстати, пытаясь в очередной раз вернуться в духовное русло. Потом стал видеть его, Диму,
> в Храме ,где он говорил ,что...в следующей жизни будет монахом. Появление его, почти лысого, спустя года три, для меня было неожиданностью. Я попросил его сканировать фото свои для Белкина, он как всегда пообещал ,потом забыл и не захотел оформлять мой текст. Так что – на прямую к нему .Просил
> оформление послать Вам, проигнорировал ,в воскресение поцапались ,а в
> понедельник подобрал меня к себе поговорить. Учил жизни ,не давал договорить ,привычно не мог выслушать ,а я был, не смотря на хроническую трезвенность ,впервые и, надеюсь , в последний раз выпимши и мне было херово –одна девчонка брала для своего сайта мои рукописи ,а теперь из не найду
> и сватал какую-то пухленькую массажистку, а у меня ,стоит увидеть на ульце ту первую любовь по –прежнему предательски ёкает сердечко ,да и согласен остаться один или привезти с отцовой деревни девчонку из неблагополучной семьи, лишь бы за писанину не стучала сковородкой по башке. Журил что я никогда не буду классиком и сам не знаю чего хочу ,что не пишу в местную
> прессу ,где за месяц дают 700 рублей. Но это не мой уровень ,и я вырос из этих штанов
